Well now, wouldn't you like to know a little bit of technical development?

Ну что ж, вы хотели бы узнать кое-что еще о развитии технологии?

Audience: Yes.

Начнем с того, почему люди не продвигаются в процессинге. Я уже говорил вам, что любой практик сталкивается с колоссальным количеством неприятностей, когда пытается сделать человеческое существо здоровым, улучшить его или просто работать с ним, не зная всей информации, всех данных о предмете. Он имеет колоссальное количество неприятностей.

It starts with why people don't progress in processing. I have already told you that it is a tremendous liability for any practitioner to work on any human being in order to render that human being well, better, improved, or just work on them without knowing all of the gen, all of the data about the subject. This is a tremendous liability.

Так вот, в сфере человеческих взаимоотношений данные являются немножко более сложными и немного менее известными, чем в некоторых других областях, а неприятности тут значительно больше. Неприятности радиотехника, который чинит ваш радиоприемник и не очень-то много знает о вашем приемнике... неприятности достанутся, главным образом, вам. Вы лишитесь радиоприемника, и в этой ситуации пострадавшим будет приемник.

Now, in the field of human relations, the data is a little bit more complex and a little less known than in several other fields. And the liability is considerably greater. The liability of a radio technician working on your radio who doesn't know very much about your radio — the liability is mainly yours. You'll lose the radio, it's the radio that catches it.

Но когда речь заходит о человеческом существе, то, как это ни странно... этот факт даже не является известным... я хочу сказать, психиатрам на самом деле известно так мало данных, что они не знают о том, что с этим сопряжены какие-либо неприятности, несмотря на тот факт, что медсестры в лечебницах для душевнобольных и так далее весьма регулярно отправляются в палаты этих лечебниц в качестве пациентов. Несмотря на тот факт, что вы обнаруживаете огромное количество людей, которые в физическом плане превратились в скрипучие развалины, среди врачей. Несмотря на все эти наблюдения, эти люди не знают, что им неизвестны пусковые схемы и прочие штучки. Им неизвестны все эти маленькие странные детальки.

But in a human being, oddly enough, a fact which is not even known, I mean so little data is actually known to psychiatry that they don't know there's any liability in it, in spite of the fact that nurses in mental hospitals, and so forth, are routinely and regularly sent into the wards as patients. In spite of the fact that of all the creaking wrecks physically you ever wanted to see, you'll find an abundance of amongst medical doctors. In spite of this observation, they do not know that they don't know the triggers and gimmicks. They don't know those little odd bits and pieces.

Первое, чего вы не должны делать в любой практике в сфере человеческих отношений, – это терпеть неудачу. Вы можете потерпеть неудачу с радиоприемником. И с политической точки зрения, людям иногда приходится тяжело, когда они терпят неудачу с атомными бомбами. Но даже с ними вы можете потерпеть неудачу без громадных последствий.

The first thing which you must not do in any practice in human relations is fail. You can fail with radios. And politically, it is sometimes hard on people to fail with atomic bombs. But you can even fail with those without the tremendous repercussions involved.

Нет, в сфере человеческих отношений... и я понимал это очень четко еще с 1947 года и на самом деле очень, очень упорно работал над этим примерно с того времени, когда я начал осознавать (еще не сформулировав эту мысль), что единственное, чего вы не должны делать, – это терпеть неудачу. Вы не должны терпеть неудачу – вот в чем состоит негативная сторона дела. Вы понимаете?

No, the field of human relations — and I have understood this with great clarity since 1947 and have worked very, very hard actually on it since sometime in that period when I began to realize, without articulating it, that the one thing you mustn't do about this is fail. You mustn't fail along this line, that was the liability. Don't you see?

И я впервые сформулировал это, возможно, в 52-м, 53-м, 54-м году... потери и все такое. И об этом было очень убедительно и четко сказано примерно в 56-м, 57-м. Тогда было много бесед о потерях и поражениях, и мы начали говорить о победах и так далее. Мы узнали об этом больше.

And I articulated this first, perhaps '52, '53, '54 — losses, and so on. And this came out very strong and clear about '56, '57. Talked a lot about losses and losing, and we started talking about wins, and so on. We knew more about it.

Но это единственная сфера, где вы не должны оставлять никакие данные неизвестными. Ведь эта неизвестность приведет к неприятностям, которые не идут ни в какое сравнение с неприятностями в сфере просто ремонта машин.Так вот, поскольку представители медицины, психиатрии и других сфер практической деятельности считают человеческие существа машинами, они думают, что смогут избежать неприятностей, связанных с тем, что они ничего не знают о человеческих существах. А это не так. Поскольку считать человеческое существо машиной – это оверт. Так что они с самого начала идут по неверному пути.

But this is the one field where you must not leave unknown any data. Because that unknownness becomes a liability out of proportion to merely repairing a machine.

Вот почему они говорят: «В конце концов цена человека – всего 97 центов. То есть, ну, он умер, ну и что? Ну и что? Отправим семье счет».

Now if medicine and psychiatry, if other fields of practice, regard human beings as a machine they feel they can escape the liability of not knowing anything about human beings. And it's not true. Because regarding a human being as a machine is an overt act. So it starts right there, that's wrong.

Понимаете, источником такого подхода может быть только это. У них работает механизм «уменьшения оверта» (в кавычках). Уменьшение оверта. Они пытаются уменьшить его, заявляя, что то, с чем они работают, не имеет никакой ценности, что это неважно. И вы обнаружите, что практически любой, у кого есть оверты против людей, организаций, офисов, постов, служебных положений или чего-то еще, говорит, что это что-то все равно ни на что не годится, чтобы уменьшить свои оверты против этого.

That's why they say, "Well, man after all is only 97 cents worth. So he died, I mean, so what. So what, send the family a bill."

У этого может быть две стороны. Возможно, это действительно никуда не годится. Иногда это напоминает... около десяти лет назад к нам в старый Дианетический центр в Элизабет зашел какой-то человек, который вел себя как сумасшедший. Он говорил, что происходят просто сумасшедшие вещи. Он продолжал и продолжал говорить об этих сумасшедших вещах, происходящих в его окружении. И в то время у нас ошивалось много людей от психиатрии, медицины и так далее. Если вы думаете, что я резко высказываюсь в их адрес, то это не так. Просто так получилось, что они являются нашими предшественниками в этой сфере.

You know, this attitude can only come out of that. They have this mechanism of (quote) "lessening the overt." Lessening the overt. They try to make it less by saying what they're operating on is worthless, that it is unimportant. And you will find almost anybody with overt acts against people, organizations, offices, posts, positions or anything else are saying it is no good in order to lessen their overts against it.

Тот опыт, который они получили в девятнадцатом столетии и позже, послужил нам наглядным примером. Вот и все. Наш интерес к ним на этом заканчивается. Мы не пытаемся стать их преемниками или кем-то в этом роде. Но они действительно делали множество разных вещей. И у нас есть эти данные. Так что мы должны испытывать к ним скорее благодарность, чем что-либо иное.

There's two sides to this. It might be no good. It's like sometimes — we had somebody in the old Elizabeth Foundation about ten years ago, and he came in and he acted like a crazy man. He said some of the craziest things were going on. He kept talking about all these crazy things going on in his environment. And at that time we had a lot of people who were hanging around from psychiatry, medicine, and so forth. If you think I'm being hard on these men, I'm not. They just happen to be our precursors in the field.

Ну так вот, у нас ошивалось много этих ребят, они входили в комнаты для одитинга и выходили оттуда и так далее. И все эти парни посмотрели на этого беднягу и сказали...

The body of experience which they had in the nineteenth century, and so forth, becomes an object lesson to us. That is all. Our interest ceases at that point. We're not trying to become successors to them or anything else. But they did do a lot of things. And we do have that data. So we should be grateful to them rather than otherwise.

Что ж, одитор, который его одитировал, так не думал. Он подумал: «Что ж, тут что-то есть, тут происходит что-то такое, о чем я ничего не знаю, и я должен выяснить, что это такое». Так вот, понимаете, это было умно.

We had a lot of these fellows around, hanging around and falling in and out of auditing rooms, and so forth. And these chaps all took a look at this poor fellow, and they said .. .

Этот человек был довольно-таки богатым, и он женился на довольно-таки беспринципной женщине, которая, как по заказу, создала вокруг него опасное окружение и заставила его думать, что происходят определенные вещи. Она говорила ему что-то, когда он спал, и все такое, понимаете?

Well, the auditor auditing him didn't think so. He thought, "Well, there's something, there's something going on here that I don't know anything about, and I'd better find out about it." Now, that was the smart thing to do, you see.

Это похоже на то, как на каком-нибудь бедняге проводит эксперимент с СО2 какой-нибудь псиролог, или френолог, или кто-то еще, и дает ему СО2. И для того чтобы сориентировать его, они спрашивают его как раз перед тем, как он отключится:

This fellow was a fairly wealthy man, and he was married to a fairly unscrupulous woman who tailor-made a psychotic environment around him, and made him think certain things were happening. She talked to him in his sleep and things of this character, don't you see.

«Где висит картина?»

It's like some poor guy that was undergoing the CO2 experimentation by some psyrologist or phrenologist or somebody, and they were giving him CO2. And in order to orient them, why, just before they went under, they'd say, "Where's the picture?"

Парень оглядывается вокруг, смотрит на камин и говорит: «Ну, она вон там, над камином».

And the fellow would look around and look over the fireplace, and he'd say, "Well, it's over there over the fireplace."

И затем они приводят его в бессознательное состояние, делают фокус-покус или танцуют свой танец с тыквенными погремушками... неважно, это уже относится к истории... а потом снова приводят его в чувство и спрашивают: «Где висит картина?»

And then they'd put him out and go hocus-pocus or dance their dance with their gourd rattles — whatever it was, it's historical — and bring him out again and say, "Where's the picture?"

И парень говорит: «Мммммннтшяаааа. Она вон там, на стене». И он думает, что сошел с ума.

And the guy would go, "Mmmmmhnnnnnaaa. It's on the wall over there." And he thought he'd gone mad.

Но это стандартная процедура с СО2, которую они используют. Они не замышляют никакого оверта, когда помещают картину в другое место, они просто помещают картину в другое место. Это не из-за того, что он сошел с ума, когда ему дали СО2. Они помещают картину в другое место, чтобы этот человек мог повторно сориентироваться и они могли убедиться в том, что он не просто запомнил, что картина находится над камином. Понимаете, они не знают о разуме достаточно много для того, чтобы понимать, что человек видит то, что он видит.

But this is the standard procedure they use with CO2. They haven't any overt act in mind when they change the position of the picture, they change the position of the picture. It isn't because he went mad while he was having CO2. They change the position of the picture so the fellow can reorient himself, and they can be sure that he isn't just remembering the picture is over the fireplace. You see, they don't know enough about the mind to know that a fellow sees what he sees.

И вот у нас был этот кейс. Человек думал, что он сошел с ума, поскольку каждый раз, когда он приходил в себя после CO2 и так далее, картина была где-то в другом месте. И он думал, что не может вспомнить, где была картина.

And we got this case, the fellow thought he was mad because every time he'd wake up out of this CO2 series, and so forth, the picture was someplace else. And he thought he couldn't remember where pictures were.

Иными словами, это было сумасшедшее окружение. Всегда есть два варианта. Так что на самом деле может быть правдой то, что в военно-морских силах прекратился всякий прогресс примерно со времен Нельсона и что они с тех пор ничего не добились, понимаете?

In other words, this is a mad environment. There are always two things. So it might actually be true that the navy stopped advancing along about Nelson's day and hasn't done anything else ever since, don't you see?

Может быть, и правда, что им неправильно управляли. Но с другой стороны, если бы в наши дни у нас были совершенно идеальные военно-морские силы и вы беседовали бы с матросом или офицером, у которого есть громадные скрытые оверты против этой организации, то он бы сказал вам, что эти ВМС ни на что не годятся.

It might be true, you see, that it isn't being run right. But on the other hand if it were an absolutely perfect navy in modern times, and you had a sailor or an officer, who had tremendous hidden overts against that organization, he would tell you it was no good.

При наличии овертов, при наличии скрытых преступлений и прочих деяний способность человека к наблюдению становится низкой, и он пытается уменьшить оверт. Так что дело не в том, хороши ВМС или плохи. Дело просто в том, что человек, которого вы слушаете, вероятно, этого и не знает. Он не был в состоянии это наблюдать, понимаете?

In the presence of ovens, in the presence of hidden crimes and deeds, a person's power of observation becomes poor and he tries to lessen the overt. So, it isn't whether the navy is bad or good. It's just that the person you're listening to probably doesn't know. He hasn't been able to observe it, don't you see?

Что ж, если люди имеют дело с пациентами и при этом ничего не знают о пациентах и являются виновными в постоянно и беспрерывно совершаемых овертах против пациентов, то вероятность того, что они когда-либо сообщат вам какие-либо реальные данные о пациентах, будет наименьшей.

Well, people facing up to patients who don't know anything about the patients, who are consistently and continually being guilty of ovens about the patients, would be the very last people you would ever find any real data from about patients.

Тем не менее попробуйте пойти в библиотеку и почитать там книги. Просто пойдите туда и почитайте книги о старых врачебных практиках, и вы будете поражены. Вы будете просто поражены. Вы можете взять какую-нибудь старую книгу по психиатрии или чему-то вроде этого, где просто полно историй болезни, и вы найдете там все данные.

And yet, go down to the library and read the textbooks. Just go down and read the textbooks on old healing practices and you will be fascinated. You'd just be fascinated. You can pick up some old book on psychiatry or something like that which is just full of case histories, and all the data is there.

Человек, занимающийся Дианетикой, поймет, что просто читает содержимое инграммы, в которой пациент застрял. И там присутствуют все данные: что пациент говорил и так далее. А затем вы слышите: «... так что мы убедили пациента в том, что это не так. А пациент по-прежнему говорил: "Я не знаю. Мне это все-таки кажется ужасно реальным"».

To a Dianeticist, he realizes he's just reading an engram the fellow is stuck in. And all the data is there, what the patient was saying, and so forth. And then you'll hear, "... and so we convinced this patient that this was not the case. And the patient still said, 'I don't know. It still seems it's awfully real.' "

Что ж... мы изучаем все эти мнения, однако обнаруживаем, что если вы не знаете чего-то и при этом совершаете оверты против того, что вы, как предполагается, изучаете, то вы никогда не доберетесь до истины.

Well, well, you look into — you look into these various views and we find, however, that where you don't know and you're committing overt acts against the thing which you are supposedly studying, you just never find out.

Возможно, дело тут в том (и здесь нет ничего невероятного), что наш предмет изучения не сошел с ума в процессе изучения. Иными словами, мы по-прежнему его наблюдаем.

Perhaps the only thing that has happened here that is the least bit fantastic is that our subject matter has not become deranged by the study of the subject matter. In other words, we still are observing the subject.

Что ж, это было возможно только потому, что у нас было больше побед, чем поражений, мы чаще побеждали, чем проигрывали, но когда какой-нибудь одитор в течение долгого времени работает с преклирами, у него накапливается некоторое количество поражений. У него накапливается некоторое количество поражений, несмотря на то что у него было и множество побед. И спустя какое-то время он чувствует... ррррр. Он не вполне уверен, на что он смотрит. Это... няаауу. Он знает, что есть что-то, чего он не знает. Что ж, это состояние, в котором мы не могли находиться. Это состояние, в котором мы не должны находиться.

Well, that was only possible because we were getting more wins than loses more often than not, but where an auditor has been practicing on-preclears for a long time, he has stacked up a few loses. He's stacked up a few, even though he got a lot of wins. And after a while he feels — rrrrr. He isn't quite sure what he's looking at. It — rrwwwrr. He knows there's something he doesn't know. Well, that was the state we couldn't be in. That is the state we must not be in.

Для начала, мы должны знать, что о разуме было известно мало или вообще ничего, несмотря на все эти рекламные кампании стоимостью восемь миллионов долларов. Мы должны это знать. И мы можем моментально увидеть это, посмотрев на статистики. А статистики по всему миру стремительно взмывают вверх.

First, starting in, we must know that there was little or nothing known about the mind in spite of eight-million-dollar advertising campaigns. We must know that. And we can see that readily by looking at the statistics. And the statistics are on a high, soaring climb all over the world.

Сейчас на эти статистики влияют две вещи... все больше и больше людей начинают считаться сумасшедшими, хотя когда-то они считались просто чудаковатыми. А другой момент состоит в том, что все больше людей становятся сумасшедшими, и меньше людей проходят эффективное лечение от сумасшествия – напротив, они страдают от ятрогенного психоза. Разве не замечательное слово? Вы никогда раньше не слышали, чтобы я употреблял такие слова, не так ли? Я и не думал, что вспомню это слово. По-моему, я знал его три жизни назад.

Now two things influence these statistics — is more and more people are believed to be insane who were once considered merely eccentric. And the other one is that more people are going insane, and there are less people being treated for insanity effectively but are suffering from iatrogenic psychoses. Boy, isn't that a nice word? You never heard me use words like that before, did you? I didn't think I remembered that one. I think that's from three lives ago.

Оно означает, что психоз был вызван врачом. Но разве не красивое название?

It means psychoses caused by the practitioner. Isn't that a lovely name though? Iatrogenic.

Ятрогенный.

Now what do we find — what do we find in this area? We find that we ourselves have had so few of these, that is to say we've caused things to be bad so rarely, if at all, that we haven't been guilty of that much overt. So we're still in there pitching.

Так вот, что мы обнаруживаем в этой области? Мы обнаруживаем, что у нас самих было очень мало подобных случаев, то есть мы очень редко были причиной каких-то плохих вещей (если такое вообще случалось), поэтому мы не виновны в совершении такого большого оверта. Так что мы по-прежнему активно работаем.

But where an auditor has had one too many loses, he hasn't had all the data available, he himself is liable to become liable to a nonobservation or a restimulation or something of this character.

Но когда у одитора было слишком много поражений, для него не были доступны все данные, он сам становится склонен к ненаблюдению, становится подвержен рестимуляции или чему-то такому.

It's just losses and the realization that he doesn't know, so he actually starts trying to find out. Well, he'll start trying to find out in himself or in others or in some other way and try to make up his mind about what this is that he doesn't know about the thing. And he's apt to drift or he's apt to find something or he's apt to do most anything, but the point is that progress stops right at that point. He's still looking, he realizes. So therefore the one thing we couldn't do in Dianetics and Scientology was to leave it not wrapped up.

Все дело просто в потерях и в осознании того, что он чего-то не знает, так что он на самом деле начинает пытаться найти истину. Что ж, он будет пытаться найти ее в себе, или в других, или еще каким-то способом, и он будет пытаться прийти к какому-то решению относительно того, чего именно он не знает. И весьма вероятно, что он будет плыть по течению, или что он обнаружит что-нибудь, или что он сделает практически все, что угодно, однако суть в том, что продвижение вперед прекращается прямо в этот момент. Он осознает, что по-прежнему ищет. Поэтому то, что мы не могли сделать в Дианетике и Саентологии, – это оставить данное явление, не разобравшись с ним окончательно.

All right. It at least had to be wrapped up to a point where the remaining data was insufficiently great to produce a spin on the part of the practitioner. See? We had to know enough so that if we did have to find out more, the more that we had to find out was data of minor magnitude. We certainly had to have the data of major magnitude, and that is the state which the subject and the field shortly will be, and the subject is in right this minute. In other words, there is no major data left undiscovered. There are probably tremendous quantities of minor data. Now how do we know that?

Хорошо. По крайней мере с этим нужно было разобраться таким образом, чтобы объем остальных данных не был настолько велик, что у человека, занимающегося этим, ум зашел бы за разум. Понимаете? Мы должны были знать достаточно, так что если бы у нас возникла необходимость выяснить что-то еще, то это «что-то еще», которое нам было бы необходимо выяснить, представляло собой какие-то несущественные данные. Нам, несомненно, нужно иметь существенные данные, и как раз такое положение дел скоро будет иметь место в самом предмете и в районе деятельности, и в этот самый момент предмет будет в действии. Иными словами, не будет существенных данных, которые остались бы неоткрытыми. Вероятно, имеется громадное количество несущественных данных. А откуда нам это известно?

It's the grossness of error that keeps people from being Clear. It isn't the state of cases that we're clearing. They're "What wall?" you know. They're "Well, I don't know whether I ought to touch that tiger or not." The auditor wisely doesn't say, "What tiger?" because there's none in the room.

Дело в том, насколько грубы те ошибки, из-за которых люди не могут стать клирами. Дело не в состоянии кейсов, которые мы клируем. Они говорят: «Какая стена?» – понимаете? Они говорят: «Ну, я не знаю, должен ли я дотрагиваться до этого тигра». Одитор поступает мудро и не спрашивает: «Какого тигра?» – поскольку никакого тигра в комнате нет.

We're actually picking these people up from the basement on their profiles, and so forth, which you get on such people — they just lie flat over here on the left side of the profiles. And we're bringing those up with the clearing techniques we are using, and we're not even going into the CCHs to produce this.

Мы на самом деле поднимаем графики тестов людей с самого низа... у них левая сторона графика просто лежит плашмя вот здесь. И мы поднимаем их вверх с помощью техник клирования, которые мы используем, и мы даже не задействуем КОО, чтобы получить такой результат.

But when you get down below that, we've still got another whole set of procedures which, operating properly, can bring them up to a point where they can be audited by something else. That still will bring them up, but factually the CCHs bring them up to the bottom of the graph. That's just about what the CCHs do.

Но когда вы имеете дело с человеком, чей график еще ниже, у нас есть другой набор процедур, которые, если их проводить должным образом, могут поднять этого человека до того уровня, где ему можно будет проводить какой-нибудь другой одитинг. Это тоже поднимет его вверх, но в действительности КОО поднимает график теста человека до самого низа. Примерно такой результат и дают КОО.

Oh, you can — you'll get tremendous upper improvements, but the mechanics of auditing must be working in there as entirely independent of the process of the CCHs, don't you see? There must be something else working in there. Either the interest of another person or a more hopeful outlook or something like this probably takes place in there to bring up these tremendous increases on the CCHs. Not that CCHs are bad, but they — you know, you can run those on an unconscious person. A person can be lying there in a coma — been in a coma for seven weeks or something like that — an auditor can come along and by running CCH 1, and so on, can bring them out of a coma. It's happened many times.

О, вы можете... вы получите грандиозные улучшения на более высоком уровне, но механика одитинга, должно быть, работает там совершенно не так, как на процессах КОО, понимаете? Здесь, должно быть, работает нечто иное. Здесь имеет место либо заинтересованность другого человека, либо более светлые надежды на будущее, либо что-то еще, и это вызывает громадные улучшения на КОО. Не то чтобы КОО были плохими процессами, но они... знаете, вы можете проводить их человеку без сознания. Человек может лежать в коме... в течение нескольких недель или что-то в этом роде... одитор может прийти к нему и, проведя КОО 1 и так далее, вывести его из комы. Это случалось много раз.

The most notable time that it happened was in New Zealand where an auditor did this, visiting the hospital and bringing this person out of a coma. A person was pretty well up, getting up, was beginning to recognize things, and so forth, and instantly the heart rate and respiration rate were so improved that all the medicos in the hospital became very worried and kicked everybody out and closed the room down tight, and the woman died.

Случай, который более всех достоин упоминания, произошел в Новой Зеландии. Одитор пришел в больницу и вывел женщину из комы. Она приободрилась, стала вставать с постели, она начала узнавать различные вещи в своем окружении и так далее, и частота сердцебиения и частота дыхания немедленно улучшились до такой степени, что все врачи в больнице очень обеспокоились, выдворили всех оттуда и надежно закрыли комнату, и эта женщина умерла.

All right. The gross error in that wise was an environmental error. It was force beyond the control of the auditor — restraint of princes or acts of God or something like the old English sea contracts used to read, you know.

Ну ладно. Грубая ошибка такого рода была ошибкой в окружении. Это была сила, которая не находилась под контролем одитора... заточение принцев, стихийные бедствия и прочие вещи, которые можно было встретить в старых английских морских контрактах.

Well, we can even pick them up off the center of the Earth and bring them up to the basement. But that basement is what worries us. We're not interested in what we can do with somebody in an almost magical line, like a dead person lying there, an auditor comes along, says, "Dead." The pulmotor doesn't work, nothing is happening here, and so forth. And the auditor says, looks down at the corpse and says quite angrily, "Come on back here and pick up that body. What do you think you're doing?" And the person comes awake and . . . searches ... Sounds utterly fantastic, but that works. That's happened several times, too.

Что ж, мы можем достать преклира даже из самого центра Земли и поднять его до уровня подвала. Но нас беспокоит этот подвал. Нас не интересует, что такого почти что волшебного мы можем сделать с кем-то... например, вот лежит мертвый человек, приходит одитор, говорит: «Мертв». Система искусственного дыхания не работает, ничего не происходит и так далее. И одитор глядит на труп и говорит довольно рассерженным тоном: «А ну вернись сюда и возьми это тело. Что это такое?» и человек приходит в сознание и... шарит вокруг... Звучит совершенно невероятно, но это работает. Такое тоже бывало несколько раз.

I didn't do it one time — overt act. That's been kind of sticking around. Every once in a blue moon I think about this — I didn't do it. The fellow had been dead for about twenty minutes or something like that, but it looked to me like he had so overtly gone and drowned himself that I figured out he must be having an awful time of it at home. You know, I just delayed long enough from doing it so that it — I didn't do it. And I picked him up and put him in the morgue.

Как-то раз я этого не сделал... оверт. Я как бы просто ждал. Изредка, очень редко я вспоминаю об этом... я этого не сделал. Парень был мертв уже около двадцати минут, но мне показалось, он настолько явно хотел утопиться, что я подумал, что ему, должно быть, приходится жутко тяжело дома. Понимаете, я достаточно промедлил, так что... я не сделал этого. И потом я взял его и доставил в морг.

But anyhow, the mechanics of this sort of thing are, of course, what would make headlines and what we are the least interested in. That's one of the reasons — the magical operation, the magic appearance of things, and so forth, magic healing.

Но как бы там ни было, такие вещи, конечно, попали бы в заголовки газет, и в них мы меньше всего заинтересованы. Это одна из причин... волшебство, магическое появление разных вещей, магические исцеления и так далее.

Well, perhaps you may have wondered why we never push magic healing or why we never push magic recoveries or something like that. I'll argue with somebody who can suddenly push MEST or move MEST or something like that.

Что ж, возможно, вы задавались вопросом, почему мы никогда не продвигаем магические исцеления, магические выздоровления и так далее. Я буду спорить с тем, кто может внезапно толкнуть МЭСТ, передвинуть МЭСТ или сделать что-то в этом духе.

All right. You let me catch you — you let me catch you pushing all the people off of a bus or doing something in that direction, and I'll nail you back in your head with tenpenny spikes — they remember this. You don't want this kind of thing. Do you know what could happen to Earth right now? If we were just to go ahead and do nothing but magical operations, we would be pulling an awful overt act. We'd drive everybody down into propitiation, see.

Ладно. Если я вас поймаю на том, что вы выпихиваете людей из автобуса или делаете что-то в этом духе, – я приколочу вас внутри ваших голов десятипенсовыми гвоздями... люди помнят это. Вам это не нужно. Знаете, что могло бы сейчас произойти с Землей? Если бы мы просто стали заниматься волшебством и ничем иным, мы бы совершали ужасный оверт. Мы бы загнали всех в задабривание, понимаете?

I think when people have discovered a few pieces of life in the past, such as in Egypt or Chaldea — well, take Chaldea. That's an interesting side of it. Somebody figured out how to predict eclipses. Maybe it was one of you. And figured out how to predict eclipses and knew when the eclipses were going to happen. Instead of publishing it in the Chaldean astronomer's journal, it became a priesthood. And they figured out just the day before the eclipse and would make some pronunciamento to the local prince — and even when the Chaldean became the Babylonian magic man — say to this prince, "If you don't grant amnesty, freedom, liberty and 10,000 talents to the local temple, the sun will go out tomorrow, and we won't turn it back on."

Я думаю, что в прошлом, когда люди открыли некоторые данные о жизни, например в Египте или Халдее... возьмем Халдею. Это было интересно. Кто-то обнаружил, как предсказывать затмения. Может быть, это был кто-то из вас. И он обнаружил, как предсказывать затмения и как узнавать, когда они будут происходить. Вместо того, чтобы напечатать это в халдейском астрономическом журнале, это сделали достоянием жрецов. И они могли вычислить это за день до затмения и заявить местному принцу... даже когда халдеи стали вавилонскими волшебниками... они заявляли этому принцу: «Если ты не даруешь амнистию, свободу и 10000 талантов местному храму, солнце завтра погаснет, и мы не вернем его обратно».

And the local prince would say, "Yeah, pool Heard that before," you know. And then the sun goes out. And he says, "Where is that checkbook?" And the sun comes back on again.

И принц отвечал: «Ну как же! Мы это уже слышали». А потом солнце гасло. И принц говорил: «Где моя чековая книжка?» А затем солнце снова возвращалось на небеса.

Well, it was merely a piece of natural science. For instance, old Moses, interesting case in point. He was a Red Sea guide for a number of years. He was. He was over in the Red Sea areas, he knew all about the tides, he knew how the — they do it to this day in the Red Sea.

Что ж, это было просто небольшое естественнонаучное данное. Скажем, старик Моисей. Интересный пример. Он был проводником в районе Красного моря в течение многих лет. Он им был. Он жил около Красного моря, и он знал все о приливах и отливах, он знал, как... люди у Красного моря до сих пор знают это.

The tides there sweep out such a tremendous distance they leave the sands utterly bare and come in with an avalanche of water. Just a crash of water comes in and covers everything up suddenly just in time to catch the Pharaoh's troops, you know. All of that kind of stuff. Well, that's natural science. Nothing against Moses, he was a good guy, we all liked him. But he was not above a little hocus-pocus.

Отливы там были такие, что вода отступала на огромное расстояние и оставляла совершенно голый песок; а во время прилива на берег обрушивалась лавина воды. Она с грохотом обрушивалась на берег и накрывала все внезапно, как раз вовремя, чтобы под водой оказались войска фараона, понимаете? Такого рода вещи. Что ж, это естественные науки. Я ничего не имею против Моисея, он был хороший малый, мы все его любили. Однако он был вполне способен на такие вот небольшие фокусы-покусы.

So anyway, that little bit of science moving in was adequate to take control of tremendous numbers of people. And it was a control which, apparently, never worked out for the benefit of people. It put them in mystery, unknowingness, and so forth. It did not free people. And anybody who did it, of course, himself was liable because he was causing an overt act. He knew very well how he was producing these effects, and he didn't say how. He skipped it. After a while the magic didn't work.

Так что в любом случае этой маленькой крупицы науки было достаточно, чтобы взять под контроль огромное количество людей. И это был такой контроль, который, очевидно, никогда не приносил людям пользу. Он вгонял их в тайну, в незнание и так далее. Он не освобождал людей. И любой, кто делал это, разумеется, сам был ответственен за это, поскольку он был причиной оверта. Он очень хорошо знал, каким образом он создает эти следствия, но никому не говорил об этом. Он это опускал. И спустя какое-то время магия переставала работать.

Oh, I could probably study up and bring up vases on the stage here and have them bloom fire, you know, and then explode or something of the sort, or ladies' hats appear in my hand or something stupid like this, you know. Work on it for a year or two or three and get to a point of where you really had a good grasp of these things and didn't flinch every time you touched a lady's hat or something like this, and you're out of your head. Make them sail around in the air or something like that, and come back and sit on the lady's lap with a message from God in it or something. -

О, я, вероятно, мог бы изучить соответствующий материал, вынести на сцену вазы и заставить их излучать яркий свет, а затем взорваться или что-то в этом роде, или у меня в руках появились бы женские шляпки, или я мог бы сделать что-то еще такое же глупое, понимаете? Можно поработать над этим в течение года или двух и дойти до такого уровня, когда вы действительно обретаете понимание этих вещей и вас не передергивает всякий раз, когда вы прикасаетесь к женской шляпке или чему-то вроде этого, и вы находитесь вне своей головы. Вы можете заставить шляпку парить в воздухе, а затем приземлиться к хозяйке на колени с посланием от Бога внутри или что-то такое.

Now, what would be the possible use of it? Oh, yes, you say you could produce an immediate short-term effect. Well, that's what we've just had too many times in too many places — immediate short-term effects.

Так вот, как это можно было бы использовать? О да, вы скажете, что вы могли бы произвести мгновенное, краткосрочное следствие. Что ж, вот как раз это и происходило слишком часто в слишком многих местах – мгновенные краткосрочные следствия.

Some fellow says, 'Well, I know best," and shows everybody that they should be in propitiation, and then says, "Well, the message from headquarters is something or other, and they . . ." you know, "And this is

Какой-нибудь парень говорит: «Ну, я знаю все лучше всех», и демонстрирует всем, что они должны быть в задабривании, и говорит: «Что ж, в послании из штаб-квартиры говорится то-то и то-то, и...» – понимаете. «И вот как вам надлежит распорядиться своей жизнью, и вы все должны выйти туда и принести себя в жертву тиграм» – или что-то еще. Неважно. Суть просто в том, что это никоим образом не возвращало человеку свободу, чувство собственного достоинства, порядочность или контроль над окружением.

what you do with your life, and you're all supposed to go out and immolate yourself on tigers," or something. Whatever it is, we don't care. It's just that it didn't restore to man any freedom, any dignity, decency or control over his environment.

И это было главным образом из-за неправильного представления о человеке: они думали, что человек порочен. Что ж, вы можете проделать один очень интересный эксперимент. Если у вас есть небольшие боли в какой-нибудь части тела или что-то в этом роде... Скажем, вы ударились головой, и она продолжает болеть. Если вы просто проведете самому себе в течение какого-то времени ассист-прикосновение... просто прикасайтесь к тому месту и смотрите на свои пальцы. И вам, возможно, придется делать это в течение нескольких дней или около того, поскольку повреждение может быть довольно серьезным... или если вы помните какую-нибудь старую травму, что-то в этом роде... вы просто продолжаете делать это. Вы продолжаете делать это и обращать внимание на свои пальцы, не чувствовать их, а как бы смотреть на них.

And this was basically because of a misconcept about man; they thought man was evil. Well, there's a very interesting experiment that you can run, if you have some minor ailment in some part of your body or something of the sort. Let's say you have a knock in the head or something that hasn't gotten well. If you'll just run a Touch Assist on yourself for a while, just keep touching it and looking at your fingers. And you may have to do it for several days or something like this because it might be quite severe — or if you know of an old injury, something like this — you keep doing it, you know. Keep noticing your fingers, not feeling them but kind of looking at them.

Понимаете, может быть, это позади вашего уха, и вы делаете так, чтобы вы могли увидеть ваши пальцы. Понимаете? И вы говорите: «Что ж, прекрасно. Да. Да. Да. Да» – каждый раз, когда вы видите свои пальцы.

You know, maybe it's back of your ear and you get so you can see your fingers. You know. And you say, "Well, that's fine. Yeah. Yeah. Yeah. Yeah" Each time you see your fingers, you know.

Что самое странное, так это то, что исчезает шишка. Это интересная демонстрация, касающаяся того, является ли человек хорошим или плохим. Шишка исчезает. Кто смотрит на нее? Вы. Причиной чего вы стали? Причиной исчезновения шишки. Вот что произошло благодаря вам. Ну, а почему же ваша голова не исчезла? Вот это интересно. Просто задумайтесь над этим на минутку.

Well, the funny part of it is what disappears is the bump. This is an interesting demonstration as to the goodness or badness of man. The bump disappears. Who's looking at it? You are. Well, what did you cause to have happen? You caused a bump to disappear. That's what you had happen.

Это демонстрирует, что ваше присутствие, ваше внимание на чем-либо благотворно влияет на тело. Это чрезвычайно удивительно. Я хочу сказать, вы упускаете это из виду. В этих нескольких словах содержится достаточно философии, чтобы привести Халдею в состояние шока. Там никогда об этом не подозревали.

Well, why didn't your head disappear? That's an interesting thing. Just think it over for a while.

И вы обнаружите, что все их колдовство было замешано на дурном глазе. Если вы, идя по улице, пристально поглядите на... если вы, к примеру, пристально поглядите на дверь дома, то, вероятно, его обитатели выскочат, набросятся на вас с палками и забьют до смерти. Я думаю, до сих пор в некоторых частях Аравии, если вы пристально и мрачно посмотрите на кого-нибудь, вас могут арестовать жандармы, за то что у вас дурной глаз.

It demonstrates that your presence or attention on anything is beneficial to a body. It's fascinating. I mean you look it over. You've got enough philosophy in those few words to have stunned Chaldea. They never suspected this.

Так вот, мы не знаем, что такое дурной глаз, но мы, определенно, знаем, что люди исцеляют разные вещи, когда фиксируют на них свое внимание, и что дела начинают идти неправильно лишь тогда, когда люди убирают с них свое внимание. Как вам это понравится? Это потрясающая демонстрация того, что человек – хороший.

And you find all of their mumbo jumbo is mixed up with the evil eye. If you walk down the street and look fixedly at some — well, if you look fixedly at a house door, why, you'd probably — they'd jump on you with staves and beaten you to death. I think you could still go into parts of Arabia and fix a baleful glance on somebody, you know, and have the gendarmerie come down and pick you up and arrest you for having an evil eye.

Если бы вы были порочными, вы, вероятно, вызвали бы появление рака вместо шишки. Но это не так. Вы смотрите на нее, и эта шишка исчезает. Нет, человек в основе своей хороший, и чем больше вы его наказываете, тем сильнее вы загоняете его в неконтролируемый, незримый хаос. И как раз этот неконтролируемый, незримый хаос является злом. Мы определяем это как зло. Что ж, никто, так сказать, не приглядывает за этим, никто не следит за этим, и это просто происходит. Боюсь, что зло – это отличная демонстрация того, как никто не берет ответственности за что-то.

Now, we don't know what an evil eye is, but we know definitely that people heal things when they fix their attention on them and that things. only go wrong when they take their attention off of them. Now, how do you like that? It's a fascinating demonstration of the goodness of man.

Так вот, любой, кто является достаточно сумасшедшим, чтобы использовать зло, должен сам находиться где-то за семь вэйлансов от чего-то, что он может контролировать. Поэтому он, должно быть, убежден в том, что сам он является хаосом, который использует хаос, чтобы порождать хаос. И это довольно неплохо описывает политиков, живущих в настоящее время на Земле.

If you were evil, you'd probably produce cancer instead of a bump. But you're not. You look at it and the bump goes away. No, man is basically good, and the more you punish man, the more you suppress him into uncontrolled, unwatched chaos. And it's the uncontrolled, unwatched chaos that is evil. You define it as evil. Well, nobody's got his eye on it, you might say, nobody is taking care of it and it just occurs. I'm afraid that evil is pretty well a demonstration of nobody taking responsibility for something.

Так что же это за фактор? Это означает просто следующее: даже совершенно не принимая во внимание то, что если вы знаете все, что только можно знать о чем-то, оно перестает беспокоить вас, даже не принимая это во внимание... а это факт... но здесь у нас появляется другой фактор: если вы тщательно помещаете свое внимание на что-то, то вам не нужно особо много делать что-то с этим, все, что вам нужно, – это следить за этим, знать это и следить за этим, что-то в этом роде, и это придет в порядок.

Now anybody that would be crazy enough to come along and use evil must himself be about seven valences removed from anything he could control. So he might be convinced that he is chaos using chaos to produce chaos. And that would be a pretty good statement of politics on Earth today.

Это придет в порядок, и это будет совершенно несоразмерно с объемом действий на уровне механики, которые вы предпринимаете по поводу этого. Следовательно, ваша сила наблюдения или сила взора, сила взгляда имеет несоизмеримо большее влияние на ситуацию, чем должна бы.

Now what is this — what is this factor then? It simply means that completely aside from the fact that if you know all there is to know about anything, it ceases to trouble you, aside from that — that's fact — but we have another factor here, and that is to say that if you put your attention carefully on something, you don't have to do much about it, all you have to do is watch it and know it and watch it, something of that sort, it'll straighten out.

Обычно считают так: «Что ж, если вы очень тщательно изучите это... если вы очень тщательно изучите это, а затем сделаете что-то по этому поводу, все придет в норму». Что ж, если довести это до абсурда, то получится вот что: если вы очень тщательно изучите это, оно придет в порядок. Следовательно, если мы посмотрим на самые злые и порочные вещи, мы обнаружим там наибольшее количество неизвестного и ненаблюдаемого. Вот почему ядерный распад является секретом. Это совершенно несоизмеримо с производимыми наблюдениями в этой области.

It straightens out all out of proportion to the mechanics of what you do about it. Therefore, your power of observation or power of look or power of glance on a situation works way out of proportion to what it should.

Вы скажете: «Что ж, если бы мы изучили это, мы бы узнали обо всем этом и в результате смогли бы сделать что-то с этим. И поскольку, когда мы лишь изучаем это, оно остается в плохом состоянии, из этого следует, что, должно быть, существует, как минимум, какое-то количество очень незначительных данных, которые мы пока не знаем или в которых мы не уверены, поскольку это не приходит в порядок мгновенно». Правильно. Что ж, сейчас мы находимся именно в этом состоянии.

The normally considered thing is, 'Well, if you study it very carefully — if you study it very carefully and then do something about it, why, it'll get all right." Well, actually, the reductio ad absurdum of this: if you studied something very carefully it would turn good. Therefore, we'd look in the most evil subjects to find the greatest number of unknowns or non-observations, which is why atomic fission is secret. It's all out of proportion to the observation.

Сейчас мы знаем достаточно, чтобы делать то, что необходимо, чтобы скомпенсировать наличие тех очень незначительных данных, о которых у нас пока нет непосредственного знания. Следите за мыслью? Мы не находимся на какой-то критической стадии. Нам по-прежнему нужно делать что-то с этим. Нам по-прежнему нужно одитировать человека, чтобы он стал здоровым.

You say, "Well, if we studied this, we would get to know about it and so we could do something about it. Well, the fact that our mere study of it leaves it in poor shape, says that there must be a bunch of tiny data, at least, that we don't know about yet or we're not sure about because it doesn't get well instantly." All right. Well, we're in that state right now.

Что ж, одна из причин этого весьма интересна: мы берем ответственность за его смотрение, а только его смотрение может исцелить его болезни. Но одитор просто удостоверяется в том, что человек смотрит, и он смотрит на человека, чтобы удостовериться, что тот смотрит, и если одитор делает это, все приходит в порядок. Возможно, это чересчур упрощенное описание одитинга, но это, несомненно, основополагающее описание одитинга. Одитор необходим.

We know enough now in order to do what is necessary to overcome the tiny data that we don't immediately and directly know about. Do you follow me? We're not in any critical stage. We still have to do something about it. We still have to audit a person to make him well.

Я знаю, что одитор необходим лишь по одной этой причине: люди начинают смотреть и становятся такими радостными от этого, что перестают смотреть. Это как если бы вы сказали какому-нибудь парню: «Эй! Ты бы... ты бы хотел... ты бы хотел съездить в Корнуолл?»

Well, one of the reasons for this is quite interesting: is we take the responsibility for his lookingness, and it's only his lookingness that can cure his ills. But the auditor just makes sure that he looks, and looks in such a way as to make sure that he is looking, and things straighten out if the auditor does that. That is probably — might be an oversimplified statement of auditing, but certainly it's a basic statement on the subject of auditing. The auditor is necessary.

И парень отвечает: «Здорово. Мне действительно хотелось бы съездить в Корнуолл».

Well, I know the auditor is necessary just for this reason alone. That people start looking and get so happy about it, they stop looking. And it's something like you say to this fellow, "Hey! How would ... how would you like to . . . how would you like to take a trip to Cornwall?"

Вы говорите ему: «Что ж, тебе нужно ехать по той дороге, и ты попадешь в Корнуолл, погода там теплее, и все будет замечательно. Может быть, в Корнуолле даже светит солнце».

And he says, "Fine. I'd really like to take a trip to Cornwall."

Он отвечает: «Отлично! Здорово!» Он отправляется в путь... он находится где-то в Лондоне и видит дорожный указатель, на котором написано: «Кройдон», так что он решает, что поедет в Корнуолл через Кройдон. Он проезжает Кройдон и думает: «Ух ты, как здорово», и вот он приезжает куда-то и обнаруживает, что там все замечательно... в Кенте. Он оказывается в Кенте, и там очень хорошо, но он не в Корнуолле. Он не в Корнуолле, и вы спрашиваете его... вы спрашиваете этого парня, который еле-еле тянет на релиза: «Как дела?»

And you say, "Well, you go down that road and you'll get to Cornwall, and the weather will be warmer and everything will be fine. And maybe even the sun will be shining down there in Cornwall."

«О, замечательно. У меня дела просто прекрасно. Должно быть, я стал клиром. Дела просто замечательно, замечательно. Здесь, в Кенте, очень красиво». Что ж, в этот момент вы должны указать ему на тот очевидный факт, что он не в Корнуолле. В Корнуолле лучше.

So he says, "Good! Fine!" And he starts out and he's up here in London someplace and he notices a sign that says "Croydon," so he thinks he'll go to Cornwall through Croydon. He passes Croydon and he thinks, "Gee, isn't that nice," and he gets down someplace and he sees that it's very nice over in Kent. And he winds up in Kent and it's very nice, but he's not in Cornwall. He's not in Cornwall and you ask him — you ask him, you say to this fellow who just barely released, and so forth, "How you doing?"

А он отвечает: «Ну, мне очень неплохо и здесь, в Кенте». Он говорит: «Мое люмбаго... я вообще почти не чувствую его, разве что по ночам». Понимаете, такого рода вещи: «У меня больше нет этого ощущения, будто я бью себя молотком по голове. У меня просто головная боль». Это настолько лучше, чем то, что было раньше, что это просто восхитительно.

"Oh, I'm doing fine. I'm just doing wonderful. I must be Clear. Just doing fine, fine. It's beautiful here in Kent." Well, what you've got to do then is point out the obvious fact to him that he's not in Cornwall. It's nicer in Cornwall.

Что ж, это было бы достаточно неплохо. Возможно, вы могли бы просто опубликовать книгу, и человек прочитает ее и извлечет из нее два-три небольших данных, и там говорится: «Смотри на вещи, наблюдай, и жизнь станет немного лучше и...» Человек удовлетворяется этим.

And he says, "Well, I'm perfectly satisfied here in Kent." He says, "My lumbago, I hardly feel it at all except at night." You know, this kind of a thing, it — "I don't have the sensation of beating myself over the head with the hammer anymore, I just have a headache." It is so much better that it's wonderful.

Но здесь по-прежнему есть отрицательная сторона: прежде чем он сможет сделать что-то для кого-то еще, ему придется как следует узнать обо всем этом. И это настолько верно, что сейчас практически единственный оверт, который мы можем совершить в Саентологии, заключается в том, чтобы не распространять ее правильно:

Well, this would be good enough. Maybe you could just publish a book. And the fellow reads the book and he picks up a little — two little, three data, and it says, "Look at things and observe things, and life gets a little bit better, and . . ." And he's satisfied about it, and so on.

1) не распространять ее и 2) не распространять ее правильно. Это основная область, в которой мы могли бы совершить оверты. Каких-то других овертов быть не может.

But he still has the liability that before he can do anything for anybody else, he has to know pretty well all about it. So much so that about the only overt act that we could pull now in Scientology is fail to disseminate it properly: (1) fail to disseminate it and (2) fail to disseminate it properly. That would be the main line of the ovens that we'd pull on it. There wouldn't be any other overt.

На самом деле, вероятно, не было бы овертом не проодитировать кого-то. Но, возможно, было бы овертом позволить кому-то и дальше ковылять, спотыкаясь, и не продемонстрировать ему истинную картину того, с чем он забавляется. Ведь послушайте, потребовалось бог знает сколько лет... господи боже мой, мы уже отмечаем тридцатую годовщину исследований этого предмета. И если бы кто-то оплатил счет за исследования в Дианетике и Саентологии... ну, я не знаю.

Actually, it wouldn't be an oven perhaps not to audit somebody. But it might be an overt to let somebody stumble around on it without showing him what the score of what he's fooling with is because, look, it took an awful lot of years — why, heaven's sakes, we're celebrating our thirtieth anniversary of research on this subject. And if anybody had paid the bill of the research in Dianetics and Scientology, why — duh, I don't know.

То, как сейчас проводят исследования различные фонды... я просто не знаю. Мне недавно сказали, что кто-то потратил двадцать шесть миллионов долларов на изучение чего-то. Что ж, они просто построили этому человеку здание, чтобы он сидел там и изучал это, и он решил, что на этом все и он сделал достаточно. Он даже еще не начал изучение этого вопроса, а двадцать шесть миллионов долларов оказались уже истрачены.

The way foundations do research this day, I don't know. Somebody was telling me the other day that somebody spent twenty-six million dollars to study something. Well, they'd just built the building for him to study it in, and he decided, well, that was it, he had done enough. Hadn't even studied it yet and twenty-six million dollars were gone.

Какая-то невероятная сумма затраченных средств, невероятная сосредоточенность, громадная работа по согласованию данных, масса исследований, систематизация... все это было. Что ж, если все это не распространить, то это будет как бы оверт. Если вы знаете что-то... это с моей точки зрения. Иными словами, для меня было бы овертом не издать в какой-то удобоваримой форме то, что стало известным о жизни и человеческих существах, понимаете?

Some fantastic bill, some fantastic amount of concentration, a tremendous coordination of data, an awful lot of research, codification — all of these things have taken place. Well, fail to disseminate it, why, it's kind of an overt act. If you know about it — that's for me. In other words, it could be an overt act for me to just not put out in any kind of an assimilable form what is now known about life and human beings, see.

Если бы я прямо сейчас бросил это дело, вероятно, это привело бы меня чуть ли не к слому. На днях я посмотрел на это, и для меня это стало овертом. Ваша ответственность не может закончиться на том, чтобы лишь знать самому, просто потому что вы связаны узами с миром, который не знает.

If I just skipped it right now, it'd probably about cave me in. I was looking at this the other day and it becomes an overt act. Your responsibility cannot stop merely by knowing for yourself, simply because you were tied into a world which doesn't know.

Как бы там ни было, рассматривая это, мы обнаруживаем, что существует значительный объем данных, без которых мы можем обойтись. Они не являются обобщенными данными, имеющими широкое применение. К примеру, нам на самом деле необязательно знать имя преклира. Нам нет необходимости знать, какие у него были отношения с генеральным штабом в войне, происходившей триллион лет назад, понимаете? Существуют всевозможные частности. Нам нет необходимости точно знать, как марсиане заряжают и перезаряжают бластер. Нам нет необходимости это знать.

Well, anyway, looking this over, we find that there are considerable numbers of data that we could do without. They're not broad, general data. For instance, we don't really have to know the name of the pc. We don't have to know his exact relationship to the general staff in a war a trillion years ago, you see. There's all kinds of particularities in data. We do not have to know exactly how a Martian loads and recharges a blaster. Don't have to know that.

Но нам несомненно нужно знать, каким образом парень становится и перестает быть телом или существом и насколько он может запутаться, становясь телами и бытийностями. И нам нужно знать, как парень теряет контроль над материальной вселенной и, как следствие, теряет контроль над огромной частью своего окружения, так что он может распространять вокруг себя значительный хаос, хотя и не намеревается это делать. Это весьма интересно. Как он это делает?

But we sure have to know how a guy becomes and unbecomes a body or a being, and how snarled up he can get becoming bodies and beingnesses.

Что ж, он перестает находиться в согласии с физической вселенной, а то, с чем вы перестаете находиться в согласии, вы больше не контролируете. Разве не интересно? Это закон. Это закон... то, с чем вы перестаете находиться в согласии, вы больше не можете контролировать.

And we have to know how a man loses control of the material universe, and thereby loses control of an awful lot of his environment and so can spread a considerable amount of chaos that he didn't intend. It's quite interesting. How does he do it?

Так вот, вы можете перестать находиться в согласии с функционированием автомобиля, но если между вами и автомобилем будет полностью отсутствовать согласие, поверьте, он не будет ничего делать, кроме как барахлить. Попробуйте как-нибудь.

Well, he goes out of agreement with the physical universe, and that which you go out of agreement with, you can no longer control. Isn't that interesting? It's a law. It's a law — that which you go out of agreement with, you can no longer control.

Если у вас какой-нибудь старый драндулет и вам все равно, что с ним будет, и если вы испытываете желание попасть в несчастный случай... Нет, как организатор мероприятий по безопасности на дорогах в Сассексе я не могу продолжить эту фразу. Это неправда. Нет, вот в чем штука. Если вы уберете все свое согласие с этого автомобиля, так сказать, отведете все свое состояние знания от этого автомобиля... бух!.. он у вас запросто развалится. Это весьма примечательно.

Now you can go out of agreement with the actions of a car but if you're totally out of agreement with a car, believe me, it'll do nothing but act up. Try it sometime.

В магазинах, продающих мотоциклы, к этому относятся очень внимательно, поскольку мотоциклы по какой-то причине немного более чувствительны, чем автомобили, и по-видимому, все те, кто занимаются ремонтом мотоциклов, знают об этом, я спрашивал у многих из них. Они посмотрят на вас с презрительной насмешкой, если вы скажете им: «А вы знаете, что у одного человека мотоцикл ездит лучше, чем у другого и что это зависит от самого мотоциклиста?»

If you've got an old heap you don't care what happens to, and if you feel the need of an accident . . . No, as road safety organizer, Sussex, I can't, I can't go on with that sentence. It's untrue. No, here's the thing. If you withdrew all of your agreement from a car, you might say, pulled your knowingness out of a car — ha! — it'd ruddy well collapse as far as you're concerned. It's very remarkable.

Они посмотрят на вас презрительно и ответят: «Кто же этого не знает?»

Motorcycle shops are very alert to this because motorcycles are a little more tender than cars for some reason or other, and your motorcycle repairmen all apparently know this, I've asked a lot of them. They look at you sneeringly and contemptuously if you say to them, "Did you know that one person's motorbike runs better than another person's motorbike and that it depends on the rider?"

Ведь возьмите два мотоцикла: оба они сошли с конвейера одновременно, и у них два разных владельца. И один мотоцикл просто никогда не заводится, он разваливается на части, причем неважно, сколько денег уходит на его ремонт, он просто не ездит. А у другого парня мотоцикл ездит и десять лет спустя, причем с ним ничего не делают.

And they look at you sneeringly and say, "Who doesn't know that?"

Каково объяснение этого? Что ж, одно из них – это отсутствие согласия с мотоциклами и МЭСТ. Вот и все. Парень просто не соглашается – тем или иным образом. Можете это проверить. Если вам встретится кто-нибудь на старом драндулете, который разваливается на части, просто спросите его: «С какой частью этого автомобиля вы находитесь в согласии?»

Because there's two motorbikes, they both came off the assembly line at the same time, they're owned by two different riders. And one motorbike just never starts and goes to pieces and folds up in spite of how many repair bills he racks up on the thing, it just won't run. And the other fellow's motorbike seems to be running ten years later without ever anything having been done to it.

И он ответит: «Рра-рра-рруу-рр».

What's the explanation of this? Well, one of them is out of agreement with motorbikes and MEST. That's all. He just doesn't agree somehow or another. You put this to test. If you find anybody around with an old heap that won't stay together, why, you just ask him, "What part of that car are you in agreement with?"_

Вы получите на это практически мгновенную реакцию.

And he'll say, "Rararrooor. "

Что ж, если вы не знаете основных моментов, то вы не сможете сделать ничего для этого человека, но этих основных моментов немного. Это... самый лучший, быстрый их обзор – это Аксиомы. Все это – важные моменты. Но существуют определенные моменты, связанные исключительно с механикой, и они, по-моему, также содержатся в Аксиомах Дианетики в качестве чисто механических моментов, которые тоже необходимо знать. И самый первый и главный из них – это цикл действия.

It's almost an immediate reaction that you get on the thing.

Цикл действия невероятно важен. И недавно я разработал такую вещь, как двойной цикл. И двойной цикл позволяет решить следующую проблему: вот две девушки, Марибель и Аннабель. Вы грозите Аннабель кулаком – и она делает то, чего вы от нее хотите, но вот вы грозите кулаком Марибель – и она чуть не выцарапывает вам глаза. Есть ли у этого какое-то простое и быстрое объяснение? Да, конечно, есть. Конечно, есть. Это двойной цикл действия.

Well now, if you don't know the points, you can't do anything for the person, and the points are not very many. It's — the best, fast summary of them is the Axioms. Those are all important points. But there's some mechanical points which are purely mechanical, which I think also are contained in the Dianetic Axioms as purely mechanical points, which are also necessary to know. And first and foremost amongst these is the cycle-of-action.

Существует шесть комбинаций в цикле действия. Быть: создавать – создавать, выживать – выживать, разрушать – разрушать, вот три из них. Но кроме этого, есть еще и выживание с целью разрушения, есть создание с целью выживания, есть разрушение с целью создания. Видите, существуют все эти взаимодействия. Это двойной цикл. Любая часть этого цикла может быть скомбинирована с любой другой частью, и мы получаем эти странные комбинации.

The cycle-of-action is terribly important. And recently, I developed the double cycle. And the double cycle answers the problem of: there's two girls, one is Marybelle and the other is Annabelle. And you threaten to kick Annabelle and she does what you want, but you threaten to kick Marybelle and she practically scratches your eyes out. Well, is there any explanation for this which is fast and easily stated? Yes, there sure is. There sure is. It's a double cycle-of-action.

Так вот, странно здесь то, что человек находится в двойном цикле, не в одинарном, и это одна из тех вещей, которые сбивают людей с толку. Скажем, вот этот парень умудряется неплохо продвигаться вперед, поскольку он выживает. И мы не можем понять, почему вокруг него все рушится. Что ж, этот человек разрушает там, чтобы выживать здесь, понимаете?

There are six combinations of the cycle-of-action. Be: Create-create, survive-survive, destroy-destroy, that's three of them. But then there's surviving in order to destroy, there's creating in order to survive, there's destroying in order to create. See, there's all these interactions. It's a double cycle. Any one part of the cycle can be combined with any other part of the cycle, and we get one of these weird ones.

А вот другой человек. Мы говорим о нем: «Ну, у него дела в полном порядке, он очень продуктивен» – и так далее. Что ж, он создает, чтобы выживать. Производитель оружия и ему подобные, конечно, создают, чтобы разрушать, и это действительно двойная комбинация. Но странно здесь то, что если вы обнаружите, на какой части... на какой двойной комбинации частей цикла находится человек, то вы распознаете, что он делает, и поймете, что он собой представляет.

Now the funny part of it is that a person sits on a double cycle, not a single cycle, which is one of the things that's been baffling about people. We say this fellow just manages to get along all right because he is surviving. And we don't know why everything goes to pieces around him. Well, this fellow is destroying there in order to survive here, don't you see?

Я приведу вам пример. Вы грозите уничтожить его, а он решает выжить. Иными словами, этот парень разрушает, чтобы выживать, так что когда вы грозитесь уничтожить его, вы делаете так, чтобы он выживал. Должно быть, очень много людей таковы, поскольку практически всеми деловыми предприятиями руководят по этому принципу. Должно быть, подавляющее большинство людей таковы.

Now another fellow is, we say, "Well, he just gets along all right, and he's very productive," and so on. Well, he's creating in order to survive. A weapons maker and that sort of thing, of course, creates in order to destroy, which is all very doubled up. But the funny part of it is that if you locate what part — what doubleness of the cycle a person is on, you punch what he's doing, and you get what he is.

Ладно, а что вот это за парень, который работает в мастерской? Чтобы выживать, он портит инструменты. Это так. Иными словами, когда это у него действительно установилось, если это единственная часть цикла действия, в которой он находится... честно говоря, самым лучшим примером этого является армия.

Give you an example of that. You threaten to destroy him, and he decides to survive. In other words, this fellow is destroying in order to survive, so you threaten to destroy him, and you make him survive. How many people there must be like this since nearly all businesses conduct themselves on that principle. That must be a predominant number of people.

Вы когда-нибудь видели армейское оборудование, уже бывшее в употреблении? Вы когда-нибудь осматривали его? Вы когда-нибудь видели, чтобы с ним хоть что-то было в порядке? Так вот, с армейским оборудованием все в порядке, пока сержанты ходят туда-сюда и говорят: «Почини этот грузовик!» Понимаете?

Well, what kind of a fellow is this in the workshop? In order to survive, he busts up the tools. That's true. In other words, when he really is settled down into this, if this is the only part of the cycle-of-action he's on — well, frankly, the military is the best example of it.

«Смени эту покрышку!» В противном случае вы, конечно же, будете расстреляны, или уничтожены каким-то другим образом, или лишены пайка на пару дней. Вы понимаете? Сержант угрожает разрушением, и он заставляет солдат делать так, чтобы вещи выживали. Но в сущности, все оборудование разваливается на части, поскольку для того, чтобы выживать, каждый член группы должен разрушать.

Did you ever watch military equipment, secondhand military equipment? Did you ever look it over? Did you ever find anything right with it? Now military equipment is all right as long as the sergeants are going up and down and saying, "Repair that truck!" See. "Change that tire!" Or you, of course, will be shot or destroyed in some way, or reduced to no rations for a couple of days. You get the idea? He threatens destruction, and he makes them make the things survive. But in essence, the equipment all falls to pieces because, in order to survive, everybody in the group has got to destroy.

Если такой человек как-нибудь станет работать у вас в теплице, вот тут-то вы повеселитесь. Все растения неожиданно вянут. Но у парня вроде бы вес идет нормально, понимаете, однако все как будто бы вянет и разваливается. Не имеет особого значения, что происходит. Просто все тем или иным образом идет неправильно. Что ж, это... просто этот человек находится в таком вот двойном цикле.

Get one of these going in a greenhouse sometime, you'll have fun. All the plants collapse. But apparently the guy is going all right, you know, but everything seems to collapse. It doesn't matter much what's happening. It all goes wrong somehow. Well, that's — he's just on this double cycle.

На заводе... я имею в виду, на промышленном предприятии, которое работает успешно, должно быть достаточно людей... они просто должны там быть... которые создают, чтобы выживать. Их должно быть достаточно, чтобы можно было что-то построить. Но если вы возьмете тех, кто разрушает, чтобы выживать, и переориентируете их, то увеличение производства, как ни странно, не будет пропорционально тому, что получилось бы, если бы этих людей заменили. Производство возрастет где-то раз в 8, 10, 20.

There must be enough fellows in a plant that is successful — I mean, a manufacturing organization that's successful. There must be enough fellows in that organization — there just must be — who are creating in order to survive, to get something built. But if you take out the fellows who are destroying in order to survive and reorient them, production oddly enough doesn't increase in direct ratio to how much their replacements produce. It goes up something like 8, 10, 20 times.

Хорошо. Вот перед вами сидит преклир, который разрушает, чтобы выживать. О, это очень интересно. Он говорит: «Вы сделали мне то, и вы сделали мне это, вы порубили меня на куски, выбросили из окна, застрелили» – и так далее.

All right. You've got a pc sitting in front of you who's destroying in order to survive. Oh, well, that's very interesting. He said, "You just did this to me, and you did that to me, and you've chopped me up, and you've thrown me out the window, and you've gunned me down," and so forth.

Что ж, если вы на самом деле ничего не сделали... разумеется, есть и другая вероятность, возможно такое, что вы что-то сделали. Но...ля-ля-ля. Что ж, этот человек навязчиво разрушает, чтобы выживать. Он думает, что вы хотите, чтобы он выживал, так что он разрушает себя. Понимаете, вы можете подойти к этому и так, и так. С какого бы вы конца ни взялись, он возьмется за другой. Улавливаете?

Well, if you really haven't done anything — of course, there's also the other condition you might have done something. But yap, yap, yap. Well,

И вот вы говорите этому парню: «Выживай» – а он пытается разрушить себя или сделать что-то в этом роде. А если вы скажете ему разрушать, то он будет выживать, заставляя свои факсимиле застревать. Так вот, если вы скажете ему мокапить факсимиле, он не сможет это сделать. Понимаете, это полностью выходит за пределы его сферы компетенции. Он не может создавать. Он не является частью этого цикла.

this person is obsessively destroying in order to survive. The person thinks you want him to survive, so he destroys himself. You see, you can swap those two any way. Whichever end of it you pick up, he's going to pick up the other end. You get the idea?

Что ж, существует способ подойти к этому непосредственно и напрямик, и это одна из самых старых известных нам техник. Очень, очень старая... которую внезапно возродили. Я использовал ее годы назад. Думаю, что любой ветеран так или иначе слышал о ней.

So you say to this fellow, "Survive," and he tries to destroy himself, or something or anything. Now if you tell him to destroy, he'll survive, making his facsimiles stick. Now, if you tell him to mock up facsimiles, he can't. See, that's totally out of his perimeter. He can't create. He's not part of that cycle.

Вот человек, который гибнет, а вы пытаетесь сделать так, чтобы он выживал. Он устремлен по направлению к гибели, а вы устремлены по направлению к выживанию, и, таким образом, тут же возникает несогласие между одитором и преклиром. И с этого момента неважно, что вы делаете, вы все равно ничего не добьетесь, поскольку основная направленность не подходит для одитинга. Человек пришел и сел перед вами, чтобы умереть.

Well, there's an immediate and direct way to approach this, and this is one of the oldest techniques known. Very, very old — all of a sudden resurrected. I used to use it years ago. I think any old-timer has heard of this one way or the other.

Что ж, я очень часто это использовал. Я отговаривал людей от этого, беседовал с ними об этом, заставлял их мокапить себя мертвыми. Я использовал всевозможные вещи и изменял положение человека в цикле действия. Но я, можно сказать, не занимался этим почти с 54-го года, и вот эта штука снова появляется на свет божий в качестве шага более низкого уровня, чем «Помощь», в предсессионных процессах.

There's the person who is succumbing, and you're trying to get that person to survive. And his direction is succumb, and your direction is survive, and so there's an immediate disagreement between the auditor and the preclear. And no matter what you do from there on out, you're not going to get anything done because the basic orientation is wrong for auditing. The person came to you and sat down in order to die.

Итак, предсессионные процессы... если вы хотите работать тщательно и попадать в цель при работе со всеми преклирами... человек должен быть в состоянии сидеть перед вами и давать разумные ответы, а не совершенно сумасшедшие. Вот в каком состоянии должен быть преклир в настоящее время. Только некоторые из его ответов совершенно психотические. Понимаете, среди его ответов должно попадаться немного разумных. Он не может быть все время сумасшедшим. Вот настолько низок тот уровень, до которого вы можете добраться при помощи словесного процессинга. Ну ладно.

Well, I used to use this a great deal. I used to argue them out of it, talk about them, have them mock themselves up dead. I used to do all sorts of things and changed them on the cycle-of-action. But I haven't done it since almost '54 to amount to anything, and here it shows up again as an undercutting step to Help in presessioning.

Так вот, вы делаете что-то с этим циклом действия, будь то с помощью двустороннего общения или с помощью повторяющегося процесса. И один из лучших процессов, который меняет ориентацию всего этого, затрагивает все те аспекты, в которых преклир пытается погибнуть. Этот процесс затрагивает их все и убирает их с вашего пути, так что вы можете продолжать одитинг. Вероятно, я расскажу об этом немного позже.

So presessioning — if you wanted to do a thorough job and hit all of the pcs — a person had to be able to sit there and give a reasonable, not totally crazy response. That's the condition a pc must be in these days. Only some of his responses are totally roaring psychotic. See, he's got to have a few reasonable responses amongst the thing. He can't be crazy all the time. That's how low you can reach with verbal processing though. All right.

Следующий шаг состоит в том, чтобы очистить у него «помощь», хочет он помощи или нет. Разумеется, некоторые... возможно, та помощь, которую он хочет получить, – это помощь в том, чтобы прикончить самого себя. Понимаете, возможно, именно на такого рода помощь он надеется. И, должно быть, на свете есть уйма таких людей, иначе врачи не разъезжали бы в больших автомобилях.

Now, you do something about this cycle-of-action, whether by Two-way Comm or by a repetitive process. And one of the best processes, to reorient this thing, picks up all those points where he's trying to succumb. Picks them all up and knocks that out of your road so that you can go on auditing. I'll probably talk about that a little more later.

Не думайте, что я настроен против врачей. В нескольких местах мы почти уничтожили их, и мы не намереваемся продолжать это делать. Я говорю на полном серьезе, мы не намереваемся. Бог ты мой... извините за ругательное выражение... но вы же не хотите вправлять кости, не так ли? Я не хочу. Лучше пусть рядом будет кто-то, кто может вправлять кости. Могу вам сказать, что этот парень будет выживать наперекор самому себе.

The next step is you have to clear him up on Help, whether he wants help or not. Now of course, some of — the help he wants may be help to knock himself off. See, that's maybe the kind of help he's looking for. And there must be an awful lot of these people, or medicos wouldn't drive big cars.

Так вот, коррекция «Помощи», относится ли это к выживанию или к гибели, – это ваш второй шаг в предсессионных процессах. Коррекция «Помощи». А именно: Станет ли этот человек получать помощь? Возможна ли помощь? Возможно ли для него помочь кому-то? Ключевой вопрос, если вы просто разговариваете с людьми, чтобы распространить Саентологию и так далее, чтобы огорошить кого-то... ключевой вопрос

Don't get the idea I'm against the medico. We've almost ruined him in several places and we don't intend to go on doing so. I'm saying very factually we don't intend to. My God, pardon my French, swearing, but you don't want to set bones, do you? Well, I don't. Better be somebody around that can set bones. This guy is going to survive in spite of himself, I can tell you.

– это, конечно: «Считаете ли вы, что вам можно помочь?»

Now the correction of Help, whether or not to survive or succumb, is your second step of presessioning. The correction of Help. That's: Will the person receive help? Is help possible? Is it possible for him to help anybody? The key question if you're just talking to people just to disseminate Scientology, and so forth, and knock them out on this — the key question, of course, if you say, "Do you think you could be helped?"

И человек ответит: «Ну, нет, я так не думаю», и так далее. Неважно, скажет ли он: «Не сегодня» – или что-то в этом роде. Все, что нужно, – это спросить: «Кому вы не помогли?»

And the fellow says, "Well, not, I don't think so," so on. It doesn't matter whether he said, "Not today" or something like this. All you have to do to him is say, "Whom have you failed to help?"

Он выдаст вам ответы... дррррр! «О, – скажет он, – моему отцу и моей матери» –

He gives you the answers — brrrrrp! "Oh," he says, "my father and my mother," and so forth and so on. He's in-session as far as you're concerned. (snap) Happens just that fast. "Whom have you failed to help?" You go-brrrrrrrp! That's still help. Recognition that one has failed to help is better than no concept of help at all. And he's on the subject of help and he can be brought up the line on this just with Two-way Comm or some process.

и так далее, и так далее. Для вас он в сессии. (щелчок) Это происходит вот так быстро.

Your next line up is Control. Well, actually, Control has many harmonics. There are very low controls which occur and these are most of the controls visible in the society now that when people don't help, they jolly well get controlled. There's where most of the public experiences control. They are being controlled wherever they won't help. You got the idea? That's a nice, low, psychotic harmonic of control. They refuse, you see, utterly, to help in some particular direction so somebody comes in and says, "Well, we're going to arrest you unless you pay your taxes." You got the idea? Drives the tax department batty. A tax department finally becomes a department of chief and subchief executioners for the state, practically, because people are refusing to help all the time. As soon as taxes become exorbitant, people refuse to help the government with that much taxes. Then the government has to put on more and more penalty and this penalty is looked upon by the public as control. That's about — so they think control is bad.

«Кому вы не помогли?» Дррррр! Это по-прежнему помощь. Осознание того, что ты не помог, – это лучше, чем отсутствие всякого представления о помощи. И вот человек начинает разбираться с этим предметом «помощь», и его можно поднять выше просто при помощи двустороннего общения или какого-нибудь процесса.

Well, actually, they couldn't drive a car without control, so we get up a higher harmonic that control isn't bad. So there's all these rationales and arguments and they lodge in people's minds. And they'll argue with these quite a bit. But how can an auditor make him sit in the chair and receive auditing commands if he can't — if your pc can't accept a little bit of control? How is this, see? He couldn't.

Следующий уровень – это «Контроль». Что ж, на самом деле у «Контроля» много гармоник. Существуют методы контроля очень низкого порядка, и это большинство тех методов контроля, которые можно наблюдать в современном обществе: когда люди не помогают, их чертовски основательно контролируют. Вот на каком уровне большинство публики испытывает на себе контроль. Людей контролируют всякий раз, когда они не хотят помогать. Вы понимаете? Это замечательная, низкая, психотическая гармоника контроля. Люди наотрез отказываются оказывать помощь в какой-то определенной области, так что появляется кто-то и говорит: «Мы арестуем тебя, если ты не заплатишь налоги». Понимаете? Это сводит налоговый департамент с ума. Налоговый департамент в конце концов превращается в департамент главных палачей и помощников главных палачей государства, поскольку люди все время отказываются помогать. Как только суммы налогов становятся совершенно запредельными, люди отказываются помогать правительству такими большими налогами. После этого правительство вынуждено применять все больше и больше наказаний, и люди считают эти наказания контролем. Это... поэтому они думают, что контроль – это плохо.

So you have to clear up this point and then comes communication. Communication is a fascinating point because it won't occur if the person thinks it's going to be harmful. If a person thinks he's going to knock you dead by talking to you, he won't talk to you. And if he's guilty of a great many overt acts, he is almost certain to believe that his communication to you is bad.

Что ж, на самом деле они не смогли бы вести машину без контроля, так что мы поднимаемся на более высокую гармонику: контроль – это не плохо. Итак, существуют все эти логические доводы и аргументы, и все это застревает в умах людей. И они будут много спорить по этому поводу. Но как одитор сможет заставить преклира сидеть в кресле и получать команды одитинга, если этот преклир не в состоянии принять немного контроля? Каким образом, понимаете? Он не сможет.

All of his overt acts have as their common denominator, communication or lack of it. It's a communication factor. But if he has overts on the auditor, it's quite remarkable. If he has overts on the auditor, he won't talk to the auditor. He won't tell the auditor straight dope. Or if he has overts and withholds buried in his lifetime, he withholds them from the auditor, then he'll withhold all communication of the auditor that is vital communication. And he'll actually disperse to a point where he sees a green picture, he'll tell the auditor it's purple. Or he'll say he had a somatic in his stomach. He won't give the auditor the straight information. So communication is necessary to an auditing session.

Поэтому вы должны очистить этот момент, и затем приходит черед общения. Общение – это чрезвычайно интересный момент, поскольку оно не сможет состояться, если человек думает, что оно будет вредоносным. Если человек думает, что вышибет из вас дух, говоря вам что-то, он не будет ничего вам говорить. И если он виновен в очень большом количестве овертов, то он почти наверняка будет считать, что его общение, направленное вам, является плохим.

And then comes the last one. A pc has to be interested in his case or what is going on. And if he's not interested in his case, his case makes very little forward progress.

У всех его овертов есть общий знаменатель: общение или его отсутствие. Это фактор общения. Но если у человека есть оверты против одитора – это весьма примечательно. Если у него есть оверты против одитора, он не будет разговаривать с одитором. Он не выложит одитору все начистоту. Или же, если у него есть оверты и висхолды, погребенные где-то в этой жизни, и он висхолдирует их от одитора, он затем будет висхолдировать от одитора все общение, которое является очень важным. И он до такой степени попадет в рассеивание, что когда он увидит зеленую картинку, он скажет одитору, что она фиолетовая. Или он скажет, что у него соматика в желудке. Он не выдаст одитору информацию в том виде, как она есть. Так что общение необходимо для сессии одитинга.

So we get a summary of this. Look it all over, no matter which way it is. First, an auditor has to have enough information so that he doesn't fail. Well, if the pc walked off, the auditor at least knows why. He knows exactly why the pc walked off or what happened. He can understand what's going on, in other words.

И затем наступает очередь последнего момента. Преклир должен интересоваться собственным кейсом или тем, что происходит. И если он не интересуется собственным кейсом, то продвижение его кейса будет очень небольшим.

The funny part of it is, if he is totally out of agreement with the pc, he can't control him anyway because of this factor about MEST and control. You have to have some agreement with a car before you can control it.

Итак, у нас есть сводка информации об этом. Рассмотрите все это – неважно, как обстоят дела. Прежде всего, у одитора должно быть достаточно информации, чтобы не терпеть неудачу. Что ж, если преклир ушел с сессии, одитор по крайней мере знает почему. Он знает в точности, почему преклир ушел с сессии или что там случилось. Иначе говоря, он может понять, что происходит.

Well, it works with people, too. You have to have some agreement with this person or you can't control him or do anything with him at all. So you have to know that there is at least something there to agree with about this person. And the most basic thing would simply be the composition of the person. You know where approximately he is and what condition he's in. Well, that's enough. That's enough. If you merely know the mechanics of his beingness and more or less what shape he's in, well, that is agreement. And control can occur just knowing just that little. And he won't walk off, providing you know these other technical points of presessioning.

Что самое странное, если у одитора полностью отсутствует согласие с преклиром, он в любом случае не сможет его контролировать из-за этого фактора, связанного с МЭСТ и контролем. У вас должно присутствовать какое-то согласие с автомобилем, прежде чем вы сможете его контролировать.

Now presessioning is very new. It hasn't been talked about in a congress before although there have been some bulletins on it. But this new step on presessioning is brand-new and hasn't even been announced.

Что ж, это так же справедливо и для людей. У вас должно быть некоторое согласие с этим человеком, иначе вы вообще не сможете контролировать его или делать с ним что-то еще. Поэтому вам нужно знать, что существует но крайней мере что-то, связанное с этим человеком, с чем вы можете согласиться. И самое основное – просто то, из чего состоит этот индивидуум. Вы приблизительно знаете, где он находится и в каком он состоянии. Что ж, этого достаточно. Этого достаточно. Если вы просто знаете механику его бытийности и более-менее знаете, в каком он состоянии, что ж, это согласие. И если вы знаете лишь это, может иметь место контроль. И преклир не уйдет с сессии, при условии, что вы знаете другие технические моменты, связанные с предсессионными процессами.

Now that step is — as I said, has an old and ancient history. I've had people walk in and give me all sorts of things about this and say, oh, they wanted to be all OTs, and so forth. And before I'd gone very far, I found out what they really wanted. And that was if they just sat there in the chair, they figured out I'd probably bump them off or something and that was exactly what they wanted. They thought that was what should happen to

Так вот, предсессионные процессы – это нечто очень новое. Об этом не говорилось на предыдущем конгрессе, хотя на эту тему и было выпущено несколько бюллетеней. Но вот этот шаг в предсессионных процессах совершенно нов, и о нем еще никогда не объявлялось.

them in auditing. And if I tried to make them well, why, they'd go mad. But as I said, I'll talk about that later.

И этот шаг... как я уже сказал, у него очень древняя история. Ко мне приходили люди и говорили самые разные вещи, они заявляли, что хотят быть полными ОТ и так далее. И прежде чем я успевал зайти слишком далеко, я выяснял, чего они хотят на самом деле. И это было вот что: они думали, что если бы они просто сидели в кресле, то я, вероятно, укокошил бы их, и это как раз и было тем, что они хотели. Они думали, что это и произойдет с ними в одитинге. И если бы я попытался сделать их здоровыми, они сошли бы с ума. Но, как я уже сказал, я вернусь к этому позже.

But straightening out this point — which means placing on the action cycle, which is a long and involved word — but you've got to place this pc on the action cycle and adjust the cycle so that you can handle him.

Однако если привести в порядок этот момент... то есть размещение в определенной части цикла действия – это длинное и сложное название... но вы должны разместить преклира в цикле действия и уладить этот цикл, чтобы вы могли работать с преклиром.

Your next one, which you could call, in short, adjustment of cycle. That would communicate and anybody could understand it. The next one is adjustment of Help. His understanding of Help on a button.

Следующее действие можно коротко назвать улаживанием цикла действия. Это передает идею, и любой может понять это. Следующий шаг – улаживание «Помощи». Его понимания «Помощи» как кнопки.

Your next one, of course, is adjustment of Control. The individual in other words has to be able to look at control and get a little bit closer to what the truth of control is before he's willing to do that. And you, in talking to him, of course, can adjust the control button simply by understanding what he's all about, oddly enough. You just sit there and understand what he's all about and you've got the Control button going. Frightening. It goes almost into a rapport if you go too far.

Ваш следующий шаг – это, конечно, улаживание «Контроля». Иными словами, индивидуум должен быть в состоянии смотреть на контроль и немного ближе подобраться к истине о том, что такое контроль, прежде чем у него появится готовность осуществлять контроль. И вы, разговаривая с преклиром, конечно, можете уладить кнопку контроля просто за счет понимания того, что представляет собой сам преклир, как это ни странно. Вы просто сидите там и понимаете, что он собой представляет, – и кнопка «Контроля» введена у вас в действие. Это пугает. Это может дойти чуть ли не до раппорта, если вы зайдете слишком далеко.

Следующая кнопка – это, конечно, «Общение», и вы не можете одитировать человека или разговаривать с ним, если у него есть огромное количество овертов против вас. К примеру, мирные конференции. Люди недоумевают, почему вообще допускаются ляпы на этих мирных конференциях. А это вполне очевидно: там нет одитора, который мог бы привести в порядок делегатов.

Anyway, as we look over this, we find these four buttons which mean in-session. Until you've got them all four adjusted, the pc cannot be considered to be in-session. But when you've got them all adjusted, he's interested. Up to that time, he wouldn't be interested. As long as any one of those four buttons is out of adjustment, the pc will somewhere or another become disinterested or is disinterested in his case.

Как бы там ни было, когда мы рассматриваем все это, мы обнаруживаем эти четыре кнопки, которые равнозначны состоянию «в сессии». Пока вы не уладили все четыре, нельзя считать, что преклир находится в сессии. Но когда вы уладили все четыре кнопки, он заинтересован. До этого момента он не будет заинтересован. Если одна из этих четырех кнопок не улажена, преклир в какой-то момент станет незаинтересованным или он уже не интересуется своим кейсом.

If a pc starts looking bored, you will know at once that a button is out. That's all. There's one of these buttons is out. It's one of these four. He's slipped on the cycle-of-action to such a point as he is no longer in accord with getting well. He has decided the very best possible thing for him to do is kick the bucket here and now. And you're still trying to make him well and he's skidded.

Если у преклира появляется скучающий вид, вы тут же понимаете, что какая-то кнопка не в действии. Вот и все. Одна из этих кнопок не в действии. Это одна из этих четырех кнопок. Он соскользнул в ту часть цикла действия, где он больше не находится в согласии с тем, чтобы поправляться. Он решил, что самое лучшее, что он только может сделать, – это прямо тут же сыграть в ящик. Вы по-прежнему пытаетесь добиться его выздоровления, а его занесло не туда.

All right. Of course, that happens often in an auditing session, but it flips back the other way. What you've got to know is that if it doesn't flip back, you had better slide the session to a graceful close, give him a nice break, and start the session all over again so that you've got the opportunity before you start it to run all the presession buttons again.

Ладно. Конечно, это часто случается в сессии одитинга, но дела вновь приходят в порядок. И вам следует знать, что если дела не приходят в порядок, то вам стоит плавно и изящно закончить сессию, сделать славный перерывчик и начать сессию с самого начала, чтобы у вас была возможность снова пройти все кнопки предсессионных процессов перед началом сессии.

And you'll catch it there, and you can readjust it It's nothing to worry about If it goes on for longer than a couple of auditing sessions — you know, the pc is getting gloomier and gloomier and doesn't seem to be getting any better, and so forth, why, you'd better pay an awful lot of attention to this button.

И вы обнаружите, в чем тут проблема, и сможете вновь уладить это. Беспокоиться совершенно не о чем. Если это продолжается в течение пары сессий одитинга... понимаете, преклир становится все более и более мрачным и ему никак не становится лучше, вам стоит уделить самое пристальное внимание этой кнопке.

There's just this: the cycle-of-action, Help, Control and Communication. These are the only things that have to be straightened out in a human being.

Есть просто вот это: цикл действия, «Помощь», «Контроль» и «Общение». Вот единственные вещи, которые необходимо привести в порядок в человеческом существе.

But completely aside from auditing, if you straightened out those points with every associate, or if you straightened out those points in every group, no matter what kind of a group, familial, business, military, it doesn't matter what, if you just straightened those things out, just those four, it'd operate practically like a cleared group, regardless of the state of beingness of the people who composed it, which is quite remarkable.

Но давайте пока не будем говорить об одитинге. Если вы приведете в порядок эти моменты у каждого вашего приятеля или в каждой группе – неважно, что это за группа: семья, бизнес, военные – это не имеет значения... если вы просто приведете в порядок всего лишь эти четыре момента, группа начнет действовать практически как отклированная группа, вне зависимости от состояния бытийности людей, из которых она состоит, что весьма примечательно.

So these are the first prerequisites to auditing, whatever else one knows, and I would say, are really the first prerequisites to living. How can they live without them? And I think the answer is they haven't been living.

Итак, это первые предварительные требования для того, чтобы получать одитинг – неважно, какие еще данные известны человеку, – и я бы сказал, что на самом деле это первые предварительные требования для того, чтобы жить. Как люди могут жить без этого? И я думаю, ответ таков: они и не жили.

Well, these developments are brand-new. They have a lot to do with dissemination. You can go out and use these points on your friends, and all of a sudden they'll be mysteriously interested in Scientology when they never were before.

Что ж, эти разработки совершенно новые. Они имеют непосредственное отношение к распространению. Вы можете использовать эти вещи на ваших друзьях, и совершенно неожиданно они каким-то таинственным образом начнут интересоваться Саентологией, чего за ними раньше никогда не наблюдалось.

You can get people into session you never dreamed was possible before. You can do various things with these. They're all prerequisites to auditing. So go ahead and use them. Hope you have a lot of luck with them.

Вы можете ввести в сессию тех людей, о которых вы никогда и не думали, что это возможно. Вы можете делать самые разные вещи. Все это предварительные требования для получения одитинга. Так что вперед, используйте это. Надеюсь, вам будет сопутствовать огромный успех.